1477

Контакт-центр

Рабочие дни, с 09:00 до 18:30

Зампред Нацбанка: Низкая ставка в текущих условиях приведет нас к замкнутому кругу

Почему Национальный Банк продолжает подавать сигналы рынку, что возможно дальнейшее повышение базовой ставки и ужесточение ДКП необходимо, чтобы не допустить перегрева экономики. Как выстроена координация госорганов, отвечающих за финансовую и ценовую стабильность, и является ли высокая базовая ставка действительно значимым сдерживающим фактором для кредитования экономики в текущих условиях. О главных монетарных вопросах мы поговорили с заместителем Председателя НБ РК Акылжаном Баймагамбетовым.

– Складывается впечатление, что правительство, Национальный Банк, Агентство по финансовому надзору, словно лебедь, рак и щука, все тянут в свою сторону, преследуют свои цели и выполняют поручения, но в итоге по факту ничего толкового не выходит: нет роста благосостояния, экономика не перестраивается, а реформы не происходят. Вы с этим согласны?

– Давайте по порядку. То, что у всех перечисленных вами государственных институтов стоят разные цели и задачи, здесь не может быть двойного мнения. Да, действительно, правительство заботится о росте экономики, Национальный Банк преследует цель стабильной и низкой инфляции, а Агентству важно обеспечить устойчивость финансового сектора.

Но эти цели друг другу не противоречат, а достигаются в координации. Конечно, в период таких глобальных шоков, как война, рост мировой инфляции, пандемия, где приходится принимать решения в условиях высокой неопределенности, параметры разбалансируются, и в текущий момент может казаться, что координации нет и каждый тянет одеяло на себя.

Но фактически это не так, потому что наш совместный стратегический взгляд на будущее един: нам нужны диверсифицированная экономика, высокая конкуренция, благоприятный инвестиционный климат и, самое главное, растущее благосостояние наших граждан.

– В чем конкретно проявляется эта координация?

– На примере государственного бюджета она проявляется через совместную разработку и внедрение бюджетного правила, которое нацелено на сглаживание экономики от воздействия цен на нефть. То есть при высоких ценах мы будем накапливать Национальный фонд, а при падении цен на нефть – тратить, не допуская рецессии в экономике. В итоге в стране повысится макроэкономическая стабильность, а структура экономики станет более гибкой и диверсифицированной, так как мы не будем полностью полагаться на внешние факторы. Это правило уже заложено в план бюджета следующего года, и все будет зависеть от того, как оно будет фактически соблюдаться.

Также мы с правительством совместно разработали и исполняем комплекс мер по контролю и снижению уровня инфляции. Документ предусматривает работу по пяти ключевым направлениям: увеличение объемов производства продукции; хранение, логистика товаров и транспорт; розничная торговля товарами; контроль ценообразования, антимонопольное и внешнеторговое регулирование; системные меры.

Со стороны правительства в том числе проводится работа по стабилизации цен на социально значимые продукты (СЗПТ).

Также уже положено начало дискуссии о смене подхода к контролю за инфляцией со стороны правительства в адресной социальной помощи (хотя бы на примере тарифов). Это когда не ставится потолок на цены, а предоставляется помощь той категории граждан, которые в ней действительно нуждаются. Таким образом, субсидии могут стать более точечными, а предложение товара и рентабельность производства получают существенный импульс. Дальше уже конкуренция и спрос должны работать, чтобы сбалансировать цену.

Мы со своей стороны ужесточаем денежно-кредитные условия путем повышения базовой ставки, для того чтобы привести спрос к равновесию с предложением и не допустить перегрева экономики для снижения инфляции в 2023 году и последующего достижения наших среднесрочных целей с 2025 года. В данном вопросе у нас с правительством единое мнение. Нам необходимо таргетировать низкие уровни инфляции и достигать их. Это позволит обеспечить макроэкономическую стабильность и закрепить инфляционные ожидания субъектов экономики ближе к цели. Схожие тезисы озвучивал премьер-министр в своем недавнем выступлении на пленарном заседании сената.

– Что касается повышения ставки, то есть мнение, что, наоборот, повышая ставку, вы делаете товары еще дороже, так как, например, ретейлеры зависят от стоимости кредитов, и они будут повышать в ответ на рост базовой ставки цены реализуемой продукции, то есть эффект будет обратный.

– Давайте все-таки разделять отдельный сектор экономики и совокупные спрос и предложение. Во-первых, у нас сфера торговли обладает устойчивой маржинальностью и рентабельностью, и мы видим ежедневно на личном примере, что с потребителями сети особо не церемонятся, а повышают цены, даже если не меняется базовая ставка. Так, согласно нашему мониторингу реального сектора, у отрасли торговли рентабельность продаж в III квартале 2022 года составила 21,3%. Исторически она в среднем складывалась на уровне 16,7%, то есть рентабельность находится выше среднеисторических значений. А маржинальность этого сектора, по нашим оценкам, учитывая агрегированные доходы от реализации и себестоимость, во II квартале 2022 года составляла 25%. То есть, обычными словами, отрасль торговли бремя роста цен за счет устойчивого спроса переносит на нас с вами, на обычных потребителей. Таким образом, цены растут не из-за ставки. Рост базовой ставки не вызывает рост инфляции, а, наоборот, нацелен на ее стабилизацию и снижение.

Низкая ставка приведет нас к замкнутому кругу: высокая инфляция – высокий спрос – индексация заработных плат – высокая инфляция и т.д. В эту спираль нам ни в коем случае нельзя попадать.

На наш взгляд, одна из главных причин, ограничивающая реальный рост розницы сейчас, – это высокая инфляция, которая требует индексации заработных плат сотрудникам, усложняет планирование, подавляет спрос и в конечном итоге может привести к снижению маржинальности и рентабельности этого бизнеса.

– То есть вы утверждаете, что ставка не является препятствием ведения бизнеса в РК?

– Нет, я говорю о том, что это не сдерживающий фактор первого эшелона. Приведу конкретный пример. Мы ежеквартально опрашиваем более 3 тысяч предприятий, включая сектора торговли, обрабатывающей и горнодобывающей промышленности. И вот предприятия отмечают, что основным препятствием в ведении бизнеса начиная с I квартала 2020 года по III квартал 2022 года неизменно выступают: состояние экономики Казахстана (1-е место), рыночная конкуренция (2-е место) и на 3-м месте отмечается отсутствие препятствий.

В свою очередь историческая динамика свидетельствует о снижении влияния доступа к финансированию на деятельность предприятий: по значимости с 5-го места в I квартале 2020 года до 8-го места в III квартале 2022 года.

Таким образом, состояние экономики, которое в том числе определяется инфляцией, является главным препятствием для ведения бизнеса в Казахстане. В этих условиях мы должны обеспечить крепкий фундамент для нашей экономики в виде стабильной и низкой инфляции, благоприятного инвестиционного климата. Только тогда можно будет возводить стены и ставить крышу. Иначе мы постоянно будем ремонтировать наш общий дом.

– Но здесь возникает противоречие, ведь экономический рост – это тоже определенное состояние, от которого зависит бизнес, и ситуация с ростом в этом году однозначно хуже, чем в 2021-м?

– Противоречий нет. Да, действительно, экономический рост замедляется, как и во всем мире, а у нашего крупного торгового партнера – России – вообще рецессия. Но если смотреть на структуру нашего роста, картина больше позитивная, чем негативная. ВВП за 10 месяцев этого года вырос на 2,5%. При этом рост в обрабатывающей промышленности, транспорте, торговле и строительстве – около 4% и больше, а в сельском хозяйстве, информации и связи он вообще выше 7%. При этом в горнодобывающем секторе у нас снижение на 1%, но это происходит в связи общеизвестными проблемами с транспортировкой нашей нефти и внеплановыми ремонтами.

Таким образом, рост в ненефтяной части экономики выше, при этом мы не ожидаем существенной просадки и в следующем году.

– С ростом разобрались. А что с инфляцией, почему все дорожает?

– Инфляция, по последним данным, на октябрь ускорилась до 18,8%. Напомню, в августе мы прогнозировали, что к концу года она составит 16-18%, то есть инфляция уже превысила наш прогноз. Это существенный рост, учитывая, что это показатель в среднем по всей стране.

Инфляция растет как по внутренним, так и по внешним причинам. Внутренние причины – в стране высокие инфляционные ожидания, мы начинаем привыкать к повсеместному ускорению цен и ждем, что в будущем цены будут расти так же либо еще сильнее, чем сейчас. Определенное влияние на наши ожидания оказал так называемый миграционный шок. Одновременно появилось много новых потребителей, что вызвало существенный рост цен на аренду жилья, а также усилило спрос на продовольствие и ряд услуг. Мы видим, что медианная ожидаемая инфляция подскочила до максимального уровня 18,3% в октябре. Как следствие, многие пытаются купить товар здесь и сейчас, так как уверены, что в будущем он станет существенно дороже. Это стимулирует спрос, а на потребителей при устойчивом спросе очень легко переносить затраты путем увеличения цен. На этом фоне растут потребительские кредиты, расходы бюджета, индексируются и повышаются заработные платы, что также провоцирует повышенный инфляционный фон.

Что касается внешних факторов, то они сконцентрированы на стороне предложения. Произошел разрыв цепочек поставок, мировые бренды уходят из России, и Казахстан переориентируется на новых поставщиков. Например, по бытовой химии мы очень много импортировали из РФ, поэтому чтобы заместить эти товары тоже нужно время, отказаться от привычных маршрутов, выстроить новые цепочки поставок, возможно, более дорогие. Как следствие, на разогретый спрос не находится должного предложения, что выливается в рост инфляции. Также мы не прошли еще пик мировой инфляции, и мы ее просто импортируем.

Поэтому наша задача в том, чтобы эта структурная подстройка к внешним условиям произошла с минимальными потерями и темп прироста цен стабилизировался, а затем снизился в 2023 году.

– Президент в своем недавнем выступлении отметил, что природа нашей инфляции иностранная, так как у нас высокая импортозависимость, но при этом Национальный Банк отмечает и внутренние факторы, которые влияют на нашу инфляцию. Так что является катализатором нашей инфляции?

– Конечно, даже если посмотреть на цифры, то большая часть уже реализованного роста цен, безусловно, связана с внешними факторами: сбой в цепочках поставок, эффект переноса курса, высокие внешние цены на продовольствие, энергию, услуги. В этом смысле основа иностранная. Это то, от чего инфляция начала усиленно ускоряться в этом году.

Но мы также отмечаем, что скорость роста инфляции зависит и от внутренних страновых факторов. Представьте горящий костер внешней части инфляции, и вот к нему добавляются внутренние горючие факторы в виде высоких инфляционных ожиданий, потребительского кредитования и продолжительного фискального импульса. Без этого горючего темпы инфляции были бы намного ниже и быстрее стабилизировались и начали затухать. За примером долго ходить не надо. Инфляция растет во всем мире, но темп роста разный. Почему? Потому что внутренние факторы везде по миру разные. В США более диверсифицированная экономика, более низкие инфляционные ожидания, более высокая конкуренция и т д. Как итог инфляция в США в октябре – 7,7%. В Китае инфляция – 2,1%. В России – 12,6%.

Поэтому здесь нет противоречий в том, что мы должны работать как над диверсификацией экономики, повышением конкуренции и снижением импортозависимости, так и над обузданием внутренних факторов, чтобы в период шоков не подкидывать горючее в пылающий инфляционный огонь.

– Почти в каждом заявлении Национального Банка отмечается влияние инфляционных ожиданий на инфляцию. Что это за показатель и как вы его считаете?

– Экономика – это люди и их решения. Ситуация в экономике зависит от решений. В свою очередь принятие решений происходит исходя из поступающей информации, настроений, ожиданий и в целом от экономической внутренней и внешней среды. Поэтому, помимо реальных показателей, таких как объем произведенной продукции, нам важны еще и показатели настроений и ожиданий домашних хозяйств, фирм и профессиональных участников. Например, если завтра все срочно захотят снять квартиру, купить бытовую технику, гречку и в целом закупиться впрок, то в моменте спрос резко превысит предложение и мы увидим существенный скачок цен. Если люди не уверены в будущем, то они пытаются максимально потребить в текущем моменте, не сберегая средства на будущие периоды, а это напрямую отражается на инфляции.

Также ожидания работают и с фирмами: если фирмы будут ожидать высокой инфляции в будущем, они будут закладывать в свои планы соответствующую подстройку отпускных цен для покрытия ожидаемых затрат, а свои инвестиционные планы также будут строить в среде с высокой неопределенностью.

Как следствие, нам важно, чтобы ожидания экономических агентов были закреплены на низком уровне и не реагировали в среднесрочном периоде на шоки. Поэтому мы исследуем ожидания не только домашних хозяйств и фирм, но также и профессиональных макроэкономистов для мониторинга этих процессов в экономике.

В соответствии с последними полученными данными мы видим, что ожидания всех субъектов мониторинга выросли. Домохозяйства в среднем (научным языком – медианная оценка) ожидают, что инфляция через год будет 18,3%, это максимум за весь период наблюдения. Квантифицированные ожидания фирм в IV квартале выросли до 17,6%, это тоже пиковое значение. А макроэкономисты обновили свои ожидания: медианные ожидания по инфляции на следующий год выросли до 11%.

То есть мы по всем параметрам видим, что психологический климат в экономике проинфляционный, а доверие населения и бизнеса к тому, что инфляция снизится, очень низкое. В связи с этим, чтобы снизить инфляционные ожидания, нам нужно завоевать доверие путем проведения решительной, прозрачной, подотчетной и независимой денежно-кредитной политики.

– Эксперты охарактеризовали шаг Национального Банка в повышении ставки на 150 б.п. как монетарный шок. На ваш взгляд, рынок ожидал такого изменения ставки?

– Если воспринимать условия денежно-кредитной политики в нескольких измерениях, то ужесточение денежно-кредитных условий имеет следующий набор характеристик.

Во-первых, важно посмотреть на относительный размер шага: мы подняли ставку с уровня 14,5% на 150 б.п., или примерно на 10%.

Во-вторых, нужно обратить внимание на сам уровень ставки: сейчас он составляет 16% при октябрьской инфляции в 18,8%.

В-третьих, важно, как долго ставка пробудет на этих уровнях. Напомню, что существенно ужесточать политику мы стали только в этом году.

И, в-четвертых, имеет значение кумулятивный эффект от повышения ставки: сейчас он составляет 6,25 п.п. при накопленной с начала года инфляции в 17,2%.

По всем фундаментальным параметрам назвать это решение монетарным шоком нельзя. Другое дело, что в нашем предыдущем решении мы взяли паузу, так как находились у развилки по базовой инфляции и инфляционным ожиданиям при относительно благоприятной ситуации в отношении прогнозов по росту цен до конца года, учитывая внутренние и внешние условия. При этом в нашей прошлой коммуникации было пояснение, что, если инфляция не будет такой, какой мы ее прогнозировали, наша реакция будет соответствующей.

Также наш макроэкономический опрос показал, что до конца года профессиональные макроэкономисты по медиане ожидают увеличение ставки примерно на 200 б.п. Таким образом, для многих это не было шоком, учитывая новую статистику и ситуацию с инфляцией и ожиданиями.

Источник: Forbes.kz

Наверх