Глава Нацбанка Тимур Сулейменов дал большое видеоинтервью для проекта ODAGAI. Председатель главного банка страны рассказал о том, как будет работать с правительством, почему победа над инфляцией важнее экономического роста, и поделился мнением, как добиться крепкого тенге.

Смотрите полное видео и узнайте о том, могут ли банки снизить проценты в будущем, где впервые появится цифровой тенге и чем опасны бездумные кредиты и рассрочки. Ниже – сокращенная текстовая версия.

 

– Тимур Муратович, ожидаются ли кардинальные изменения в политике Национального Банка с Вашим приходом?

– Действительно, Национальный Банк и те функции, которые он реализует, – это денежно-кредитная политика, содействие финансовой стабильности и так далее, по сути своей достаточно консервативные, требуют стабильности и последовательности. Поэтому вне зависимости от смены руководства политика Национального Банка значительных изменений не претерпит. Мы будем придерживаться тех же принципов прозрачности, открытости для рынка, последовательности.

Единственное, наверное, что нам необходимо будет сделать, – это усилить нашу координацию с финансово-экономическим блоком Правительства и в целом с Правительством как с нашими основными коллегами и партнерами в работе по обеспечению финансовой стабильности, ценовой стабильности и развитию экономики в целом.

 

– По работе с Правительством о необходимости усиления координации, о которой Вы говорили, у граждан, которые не знакомы с параметрами и мандатами тех или иных государственных органов, всегда возникает вопрос, кто отвечает за инфляцию. Люди думают, что это правительство, но есть инфляция, за часть которой отвечает Национальный Банк, то есть совместная работа. Можете ли внести ясность в этот вопрос?

– Безусловно, инфляция – это крайне сложный экономический процесс, в котором очень много составляющих, поэтому работа по ее обузданию должна быть исключительно совместной и общей. Зачастую люди путают понятия «рост цен» и «инфляция». Инфляция, в теории, – это превышение денежной массы над товарной массой, когда много денег в экономике, но против них нет соответствующих товаров. И тогда нет баланса. Условно, если у вас есть 100 тенге и 10 буханок хлеба, каждая из них будет стоить 10. Если вы вдруг напечатаете или вбросите на рынок не 100 тенге, а 150, а количество буханок хлеба останется 10, то сколько будет стоить хлеб? Поэтому это тонкий баланс, в котором за сторону предложения, то есть со стороны товара отвечает безусловно Правительство. Национальный Банк не может заниматься производством аграрных, промышленных продуктов, и так далее.

Со стороны контроля денежной массы это, конечно же, Национальный Банк. Таким образом, я считаю, что базовая задача Правительства – как можно больше нарастить казахстанское производство, чтобы у нас было больше товаров. Со стороны Национального Банка – обеспечить стабильную денежную массу, чтобы не печатались деньги, чтобы не было излишнего фискального стимула, чтобы деньги без контроля не «бродили» по экономике.

 

– Как я так понял, Вы сторонник больше рыночных мер, чтобы все было предельно рыночно, но тем не менее у нас есть субсидирование, разные льготные программы. Каково отношение Национального Банка к таким программам, потому что миллиарды, триллионы тенге уходят под низкие проценты и, возможно, искажают рынок кредитования?

– Когда лишние деньги появляются в финансовой и экономической системе – это деньги, против которых нет товара, это искажает все и ведет к инфляции. Это может привести к краткосрочному экономическому росту, здесь и сейчас, но не к долгосрочному.

При этом выборочное субсидирование – это нормальная мера. Я считаю, что действительно субсидировать некоторые наиболее приоритетные отрасли и проекты нужно. Но первое – это, конечно, нужно делать выборочно, нужно четко определить, какие приоритеты по отраслям, и направлять наши усилия туда, то есть субсидировать процентную ставку, давать земельные гранты, давать льготы по налогам, давать прямые субсидии.

Второе – крайне важно обеспечить качество реализации этих проектов. Например, проект, который запускают, является действительно индустриальным проектом, там действительно казахстанское содержание, там действительно казахстанская, а не импортная продукция. В противном случае наши усилия будут напрасными, потому что мы будем путем субсидирования проектов субсидировать импорт...

 

– Время от времени в информационном поле появляются очередные дискуссии о том, что нужно снижать базовую ставку, предпринимателям нужны дешевые деньги, вот ставка слишком высокая. Но ведь ставка – это же не просто какое-то число, и она же используются для заякорения инфляции...

– Интерес к базовой ставке нас очень радует. Дискуссии в экспертном сообществе – они очень хороши, потому что помогают выработать правильные решения. Дискуссии в обществе тоже хороши тем, что повышают финансовую грамотность наседения и интерес людей к тем или иным экономическим показателям. Мы рады, что такой интерес в последнее время обострился.

Теперь, возвращаясь к базовой ставке, базовая ставка – это стоимость денег в экономике. Будучи банком первого уровня, Национальный Банк устанавливает ставку, по которой выдаются кредиты и привлекаются депозиты. Для чего это нужно? Это нужно для того, чтобы контролировать денежную массу. Вот если денежная масса, во-первых, излишняя, большая, либо оборачиваемость чересчур высокая, это ведет к перегреву экономики и появлению пузырей на тех или иных рынках.

 

– Или дефляция…

– Да, или дефляция. В таких случаях базовую ставку опускают до минимальных значений, а иногда в реальном выражении она ниже нуля. Наоборот же, когда инфляция высока, чтобы замедлить оборот денег в экономике, чтобы он не так быстро давил на те или иные рынки и не было ценовых шоков в отдельных отраслях, нужна относительно высокая базовая ставка. У нас инфляция все еще высока – 11,8%, базовая ставка – 16%. Теперь надо понимать, что есть реальная базовая ставка. Это очень простой расчет. Мы берем номинальную базовую ставку 16%, отнимаем инфляцию. За минусом инфляции наша реальная базовая ставка – 4,2%.

В то же время у нас экономический рост достаточно сильный, динамичный. При этом инфляция – на достаточно высоких значениях. Инфляция затрагивает всех. Поэтому инфляцию называют налогом на бедных. И поэтому это самое опасное явление в экономике. Мы убеждены, что победа над инфляцией, то есть укрепление и заякорение ее на уровне 5% – это основная задача сейчас. Не только политики Национального Банка, но и всех экономических властей Казахстана.

Экономический рост у нас достаточно динамичный. Поэтому раскачивать фискальным влиянием, монетарной политикой, наверное, было бы неразумно, потому что инфляции в таком случае не избежать.

 

– Про страхи казахстанцев, то, что они видят в повышении цен, и еще одним фактором для них является курс тенге. Он уже не так сильно будоражит, например, как раньше, после перехода на плавающий обменный курс. И сейчас люди уже не так сильно обращают внимание на какие-то небольшие колебания, и никто не бежит сломя голову в обменники. Тем не менее у казахстанцев сложилось представление, что если курс падает, надо повышать цены на все, но ведь у Национального Банка нет таргета по курсу…

– Курс валюты – это стоимость валюты против другой валюты. Что такое стоимость валюты? Это зависит от качества той экономики, которая за этой валютой стоит. За курсом доллара стоит экономика США. Экономика США, политическая система, даже военная мощь США. Потому что любой инвестор, который покупает доллар в качестве актива или в качестве средства платежа, говорит, что у них сильная экономика и они смогут ее в любом случае защитить. Это совокупность факторов, главный из которых – это сила экономики. Поэтому курс сам по себе не бывает кем-то установлен. Это тоже товар. Каждая валюта по отношению друг к другу – это товар. Соответственно, чем сильнее экономика в нашей стране, тем сильнее будет курс. Будет сильная, диверсифицированная, не подверженная внешним ценовым шокам экономика, курс будет у нас стабильным.

Что касается валютного курса, то он у нас свободно плавающий, это действительно так. Многие говорят, что мы конвертируем средства Национального фонда, продаем их на рынке, за счет этого долларов больше. Да, это так, но это не интервенции, потому что интервенции – это что-то внезапное.

Если рынок знает, что мы ежемесячно, ежегодно, ежеквартально продаем тот или иной объем валюты, то рынок стабилизируется, и он балансируется на соответствующих уровнях. И мы открыто на сайте размещаем, сколько валюты купим в следующем месяце, а в начале месяца говорим, сколько валюты купили за этот месяц.

 

– Вы недавно затронули тему необходимости или возможности рассмотрения снижения процентной ставки с 56 до 44, если я не ошибаюсь. Насколько это возможно? И как это воспримут банки второго уровня?

– Мы считаем, что она должна меняться, однозначно. 56% закладывалась с определенным люфтом, закладывалось так, чтобы все банки, микрофинансовые организации укладывались. Сейчас, я считаю, конкуренция у нас существенно повысилась.

Что такое процентная ставка для банка? Это его товар. Он продает свой товар за 13 процентов годовых, а кто-то продает за 11. Я куплю лучше тот, который за 11 процентов годовых. Поэтому это тоже конкуренция. И, соответственно, у нас с приходом МФО, с развитием банков, с развитием цифровизации, с развитием разных банковских продуктов растет и конкуренция. Соответственно, если растет конкуренция, значит, уровень ставок должен снижаться.

 

– Как вы оцениваете финансовую грамотность населения? И что можно улучшить, чтобы, возможно, изменить мышление, в первую очередь, человека за счет финансовой грамотности и повлиять, возможно, на его привычки финансовые и потребительские?

– Финансовая грамотность у нас не на достаточном уровне, и здесь существует, я считаю, огромный дисбаланс между силами рекламы финансовых организаций. Будь то банки, микрокредитные организации, онлайн-кредиты. Простой казахстанец, конечно, не способен разобраться во всех хитросплетениях.

Поэтому вот этот дисбаланс между тем, что рекламируется, и простота получения этого продукта, и последствиями, неспособностью среднего казахстанца полностью все последствия просчитать – в этом, наверное, в какой-то степени корень проблемы.

Нужно работать и со стороны банков и микрокредитных организаций, особенно онлайн. Надо следить за тем, чтобы они агрессивно не кредитовали. Нужно простым языком написать: ты просрочишь – будешь платить плюс еще 15% сверху, а вот общая сумма переплаты будет на самом деле не 0.

Вот в рассрочку сказали – 0, а она где-то зашита, и на самом деле общая сумма переплаты будет 50%. Если человек будет вот так думать, он в следующий раз скажет: а нужен ли мне вот этот новый телефон или может со старым походить.

Поэтому первое, как мне кажется, должно быть определенное регулирование со стороны АРРФР по рекламе в части правильного донесения всех плюсов и минусов продукции, которые финансовые организации рекламируют.

Это важно.

 

Полная версия интервью